Конец эпохи self-help - Страница 30

Что делать?

Если теперь вы убедились, как важно размышлять о прошлом, то можете сделать две вещи. Во-первых, найти существующие сообщества, которые связаны с прошлым. Человеку может быть сложно идти против духа времени одному, поэтому полезно найти людей с похожим подходом к жизни. Но если вы таковых не найдете, то ничего не остается, кроме как делать всю работу самому. Об этом позже.

Точно так же, как отдельный человек может понять самого себя только через осознание своего прошлого — и того, как это прошлое взаимосвязано с массой отношений и обязательств, — общество тоже существует благодаря тому, что оно (или его члены) знает о своем прошлом. Это не означает, что в семье или компании должно быть полное согласие по поводу того, что характеризует общество и его историю (это бывает редко), чтобы оно стало сообществом. Но необходим некий минимальный консенсус. Философ Аласдер Макинтайр разработал понятие «живые традиции», которое указывает на то, что традиции — это нечто иное, чем консенсус и простое повторение прошлого. Он описывает живую традицию как «спор, протяженный во времени, в котором определяются и переопределяются особые единства». Восприятие традиции как «спора» может показаться странным, но это указывает на то, что для существования традиции в области политического сотрудничества, образования или искусства мы должны постоянно дискутировать о том, как легитимизировать или изменить ее. Традиции не монолитны, они подвержены изменениям (в противном случае это будут мертвые, исторические традиции). Они живые, подвижные и динамичные.

Именно тогда, когда мы участвуем в этих традициях — в семейной жизни, образовании, работе, искусстве, спорте и так далее, — мы становимся людьми. Мы можем понять самих себя, только если знаем те традиции, в рамках которых развиваемся и проживаем жизнь. Это звучит банально, но мы часто забываем об этом в погоне за будущим. Без традиций прошлого все бессмысленно. Всякий смысл, который содержится в действии или культурном продукте, основан на практиках, сложившихся в ходе истории. Поэтому, чтобы осознать себя как культурное и историческое существо, вам нужно научиться исследовать прошлое. Только так можно найти опору.

Как писал стоик Сенека, очень занятые люди не размышляют о прошлом: «Так вот, для занятых людей существует исключительно только настоящее время, краткое до неуловимости; однако даже и оно отнимается у них, вечно занятых множеством дел одновременно», — пишет он. Тот, кто хочет быть везде одновременно, не будет твердо стоять на ногах. Сенека продолжает: «Спокойная и беззаботная душа вольна отправиться в любую пору своей жизни и гулять, где ей угодно; души занятых людей, словно волы, впряженные в ярмо, не могут ни повернуть, ни оглянуться. Вот почему жизнь их словно проваливается в пропасть». В прошлом хорошо то, что «прошедшие дни — все твои: они явятся по первому приказанию и будут терпеливо стоять на месте, длясь столько времени, сколько тебе будет угодно их рассматривать. Впрочем, занятым людям делать это некогда».

Вы должны размышлять не только о своем собственном прошлом, но и о культурном. Еще лучше — практиковать живые традиции. Например, если вы освоите какое-то ремесло или инструмент, то поймете, что это возможно лишь потому, что у практики богатая история, которую вы поддерживаете и развиваете, когда воспроизводите ее фрагмент. Поддерживая живые традиции, мы напоминаем себе об исторической глубине своей жизни. Таким образом, вы поймете, что все необязательно движется только вперед. Например, сегодня уже никто не делает такие же хорошие скрипки, какие выходили из рук Страдивари триста лет назад. Нам сложно не только создать подобные инструменты, но и вообще изготовить что-нибудь, что продержится триста лет (и, возможно, с годами даже станет лучше). Мы сосредоточены исключительно на ближайшем будущем, которое часто ограничивается сроком нашей собственной жизни. Если вам однажды повезет взять в руки скрипку Страдивари, подумайте о выдающемся мастере, который ее создал, и о множестве талантливых музыкантов, которые играли на ней в течение сотен лет. Признаюсь: тут я впадаю в худшую форму банального консерватизма, но от этого сложно удержаться, сравнивая подобные шедевры с сегодняшними продуктами массового производства.

Если вам не повезло иметь доступ к такого рода живым традициям и сообществам поклонников музыки или искусства, вы можете сделать кое-что еще. Как я писал во вступлении к этой главе, учитесь повторяться. Ищите примеры людей, которые пустили корни. Боритесь за право стоять на месте. Довольно забавно в разговоре с энтузиастами, одержимыми будущим, настаивать, что раньше все было лучше. Конечно, это не совсем так, но служит противовесом существующей догме, что, если что-то новое, значит, оно непременно хорошо. Или что мы просто можем «загрузиться» в настоящий момент и нам необязательно знать прошлое. В повторении и традициях есть великая ценность, а новшества порой приносят серьезные проблемы. Рискуя вызвать растерянность, я все же добавлю, что в более глубоком понимании повторение — это всегда новшество. Например, я часто повторяюсь, когда читаю лекции или выступаю с докладом. Но все равно каждая лекция — это новое событие со своей собственной атмосферой. И если у родителей уже есть два ребенка и родился третий, они не скажут: «А, еще один». Рождение детей — это в некотором смысле тоже повторение. Но каждое такое повторение уникально и требует большого внимания и заботы. Родительство — это живая традиция. И именно родители (может быть, ваши собственные?) служат хорошим примером людей, которые «пустили корни». Сложно представить что -то более важное, чем «укорениться» в отношениях с детьми, перед которыми есть обязательства. Когда речь идет об ответственности перед другими людьми, важнее иметь корешки, чем вершки.